– Отец Томас, – вымолвила она, – не проводите ли вы меня за стену замка? Мне вдруг захотелось прогуляться по берегу.

Священник приподнял брови, в его темно-зеленых глазах мелькнуло беспокойство.

– Вам не следует выходить без охраны, миледи.

– Ну, тогда, вы не позовете ли стражников, отец?

Он пожал плечами и подчинился. Несколько минут спустя они уже шли вдоль стен, направляясь к Западной башне. Им не пришлось карабкаться по скалам, мимо валунов вилась узкая каменистая тропинка, местами заросшая чертополохом и сорной травой, ведущая к узкой полоске чистого берега.

Солдаты, внимательно осматривая окрестности, шагали сзади и чуть в стороне от них. Отец Томас не спеша следовал за Женевьевой, а она, на ходу сбрасывая обувь и ничуть не заботясь о платье, разбрызгивая набегавшую волну прибоя, смеясь подбежала к самой воде… Потом обернулась к священнику, чуть наклонив голову и лукаво поблескивая повеселевшими глазами, спросила:

– Отец, неужели вы никогда не бегали по берегу моря, хотя бы в детстве?

– Я родился вдали от моря, – ответил отец Томас и невольно улыбнулся. Женевьева улыбнулась в ответ, догадываясь, что он думает в эту минуту о том, какой угрюмой она была все эти дни.

– Разве вам не хочется почувствовать прикосновение прохладных легких брызг? Подойдите же поближе…

Священник осторожно шагнул вперед. Женевьева уже сидела на песке, с наслаждением вдыхая терпкий морской воздух и радостно смеясь каждый раз, когда волны, набегая омывали ей ноги. После некоторых колебаний он уселся рядом, поеживаясь от холодной воды, которая промочив его сутану, коснулась бедер.

Женевьева, задумавшись, внезапно спросила:

– Отец, вернули ли вы тело Тристана де ла Тера его людям?

Отец Томас заколебался, не желая рассказывать ей, что они не смогли обнаружить тело убитого. Та скала была ближайшей к замку, и Томкина нельзя было обвинить в том, что он забыл за такой короткий срок место, где оставил труп. Но там даже не было запаха, ориентируясь на который они могли бы найти могилу. Все трещины и впадины казались свежими из-за близости моря. Так что после нескольких часов бесплодных стараний, поиски были прекращены. Похоже, что волки и стервятники нашли себе пищу.

– Об этом тебе не стоит беспокоиться! – сказал священник.

Женевьева резко повернулась к нему и спросила:

– Ведь люди не возвращаются из могилы, правда, отец?

– Нет, не возвращаются, – усмехнулся отец Томас. – Тебя это заботит?

Женевьева отрицательно покачала головой:

– Нет… Вообще-то я знаю, что этого не может быть. Я просто подумала… Когда я была маленькой, отец часто брал меня сюда. Я еще не была «леди», это было уже так давно, и он позволял мне плавать и играть на берегу. Эдвина тоже часто бывала с нами, мы брали с собой еду, ярко светило солнце. Это были самые чудесные, самые легкие и прекрасные дни в моей жизни. – Она вздохнула и начала водить пальцем по влажному песку: – Я вот думаю, отец, если бы можно было повернуть время вспять, начать все заново. Как бы было хорошо! Как хорошо жить, когда везде мир и согласие, когда страна не объята постоянными войнами… Я так хочу, чтобы вернулось то время! Хочу вернуться в то время, когда еще были живы мой отец, Аксель, Майкл! И… – Внезапно Женевьева замолчала, почувствовав щемящую боль.

– Тристан де ла Тер? – отец Томас прикусил язык, но имя уже сорвалось с его губ.

– Да, когда еще не было этого убийства, – тихо сказала Женевьева. – Я бы хотела вернуться назад. О, Господи! Это же ужасно! Ведь я не могла поступить иначе, я должна была совершить то, что совершила. Иногда мне хочется просто… – Она горестно покачала головой и посмотрела вдаль, туда, где лазурь и золото неба соединились с индиго моря. – Я хочу, чтобы мой отец дал бы этому ланкастерцу провизию и фураж, и тогда в нашу жизнь не ворвались бы все эти ужасы…

– Ты хочешь, чтобы тебе не пришлось сделать то, что ты сделала, – перебил ее отец Томас, приобняв Женевьеву за плечи.

– Как вы думаете, отец, я попаду в ад?

Священник покачал головой:

– Женевьева, ты сделала то, что должна была сделать. Ты сражалась тем оружием, которое у тебя было, ты защищалась.

Девушка кивнула с несчастным выражением лица:

– Я все еще думаю о преисподней. Вы уверены, что я не буду ввергнута туда?

– Я уверен, что Господу Богу нашему известно все, что происходит в сердцах мужчин и женщин, а твои помыслы, дочь моя, чисты.

Но Женевьева не очень-то была уверена в своей безгрешности и почти не надеялась вымолить у Бога прощение за то, что использовала свою красоту, чтобы заманить человека в ловушку, где его ждала смерть. Но может быть, Господь милостивый поймет, что у нее не было выбора.

– У меня на душе так тревожно, – промолвила она.

– Ты думаешь о предстоящем сражении?

– Да, и об этом тоже. Так много крови уже пролито! Вы верите в то, что Ричард победит? Тогда, если Тюдор будет разбит, наконец, прекратятся эти войны, верно?

И снова отец Томас заколебался. Как часто он мечтал о том, чтобы увидеть страну объединенной, чтобы на землю снизошли, наконец, мир и благополучие. Но в этих мечтах темное пятно закрывало Эденби, как будто замку предстояло преодолеть еще немало препятствий на пути к спокойствию.

– Мир достигается нелегко, – сказал священник и, постаравшись придать своему голосу как можно больше уверенности, добавил. – Ты слышала, что говорили посланники короля; силы Ричарда превосходят армию Генриха Тюдора.

– Угу, – пробормотала Женевьева, поднимаясь. – Бродячий менестрель говорил вчера, что они все собрались у городка под названием Маркет Босуорт. Надеюсь, скоро мы услышим добрые вести.

– Вполне возможно, – согласился отец Томас.

Женевьева лукаво улыбнулась. Свежий морской воздух, похоже, подействовал на нее благотворно.

– Повернитесь-ка спиной, отец, я хочу сбросить с себя платье и искупаться, надеюсь, вы не сочтете это слишком неприличным.

– Миледи…

– Ну, пожалуйста, – она рассмеялась, и он был рад ее смеху. – Ждите меня у скалы, я обещаю, что не буду слишком долго плавать.

Священник повиновался, и Женевьева сразу же забыла о его присутствии. Оставив бархатное платье на песке, она вошла в воду в сорочке. Море ласково приняло ее в свои объятия. Женевьеву объяло ощущение свободы, она почувствовала необыкновенную легкость, снова ощутила себя юной и беззаботной. На эти несколько минут она могла позволить себе забыть обо всем на свете. Прохладная чистая вода смыла гнет воспоминаний с ее души, и кровь с ее рук.

Вволю наплававшись, она почувствовала себя значительно уверенней и легче. Выйдя из воды и одевшись, Женевьева присоединилась к отцу Томасу, с ее мокрых волос еще ручьями текла вода, на устах играла довольная улыбка.